"Говорят, что в мозг - ...... увлекательнее вдвойне" (с)
А для наглядности - пощу перевод пикантной сцены из "Земли, которая убивает" (Killing Ground) Г.Макнилла
Пикантная сцена, часть I (варнинг - под катом ангст и садо-мазо)
РУКИ УРИЭЛЯ ОБЖИГАЛА боль, его запястья были стерты в кровь наручниками из серебристого металла, которыми он был подвешен над холодным, жестким полом темной камеры. Он не мог определить, большая она или маленькая, но мысленно составил чертеж камеры - по эху, которое отзывалось на его крики.
Прошло несколько дней после битвы с Бескожими, но он не мог точно сказать, сколько: темнота не менялась, а его тюремщики не давали ему никаких знаков, которые помогли бы отследить ход времени.
Его тюремщики... Серые Рыцари...
Эти воины, легенды о которых рассказывали благоговейным шепотом; сражавшиеся с самыми ужасными противниками: демонами и нечестивыми тварями, которые появлялись из-за грани космического пространства, известного людям. Благороднейшие, окруженные немеркнущим ореолом славы, и самые беспощадные из служителей Императора.
И теперь их взоры были обращены к Уриэлю.
Уриэль не мог постичь, за что ему ниспосланы такие муки; казалось ужасной ошибкой, что Адептус Астартес, такие же, как и он сам, причиняют ему такие страдания. Он не чувствовал за собой никакой вины - разве он и Пазаний не выбрались живыми из самого ужасного места в галактике, логова жутких и отвратительных монстров?
Но - уже в который раз - проклиная себя за то, что случилось, он понимал, что и не должен был рассчитывать ни на что другое. Теперь Уриэль находился во власти тех, кто гораздо лучше него понимал опасность, которую может таить скрытое присутствие демона.
С того времени, как его захватили Серые Рыцари, он не видел света. Едва Леодегарий вытащил его из-под груды развалин, к нему приблизились несколько крепких, мускулистых сервиторов. Они несли длинные гибкие шесты, заканчивавшиеся широкими металлическими ошейниками, усаженными изнутри острыми шипами.
Ошейник сомкнулся, и Уриэль понял, что при малейшем сопротивлении длинные тонкие острия вонзятся ему в горло. Аколит в длинном бесформенном одеянии взял большой капюшон из чего-то вроде грубой мешковины. За секунду до того, как капюшон надвинули ему на голову, закрывая глаза, Уриэль успел увидеть Пазания - он был в таком же ошейнике, и под конвоем Серого Рыцаря шел к трапу серебристого тандерхока.
Ткань, из которой был сшит капюшон, оказалась не совсем обычной - она полностью блокировала восприятие окружающего; Уриэль не мог понять, где он находится. Все пять его чувств работали впустую, им овладело странное безразличие - словно его внезапно и полностью отрезали от привычного, осязаемого мира.
Его ввели в тандерхок, привезли сюда, и заперли в камере, где он находился по сей день. Уриэль не знал, где находится его камера - и то, что произошло после, было столь же непонятно.
Чьи-то руки защелкнули на нем наручники и сняли капюшон; ему обрили голову; потом его рывком подняли с пола - и оставили скованным в темноте.
Едва слышные звуки песнопений дрожали в насыщенном благовониями воздухе, ускользающий от понимания, невнятный мотив повторялся снова и снова, с раздражающей монотонностью. Уриэль не видел источника звука, но чувствовал какое-то движение в темноте - такой непроницаемой, что даже он со своим генетически-улучшенным зрением не мог разобрать ничего определенного. Он понимал, что за ним наблюдают - и говорил, во весь голос кричал о своей невиновности и верности Императору... но они слышали подобное сотни раз, и часто из уст еретиков или пособников демонов. Через некоторое время он прекратил эти бессмысленные попытки и сосредоточился, стараясь унять боль в плечах.
Под его весом кости начали выходить из суставов, вися в темноте, он чувствовал, как его растянутые и скрученные мышцы дрожат от напряжения. Серебристый металл наручников впивался в запястия, на предплечьях темнели потеки свернувшейся крови.
Уриэль услышал тяжелые шаги, приближавшиеся к нему из тьмы. Озаренный светом факела, к нему приближался облаченный в серебристую броню гигант, который вытащил его из-под развалин.
Отблески пламени плясали, отражаясь в отполированных пластинах его великолепного доспеха - огромной, несокрушимой терминаторской брони.
Воины-терминаторы обладали громадной разрушительной силой, они становились идеальными машинами убийства, настоящими танками в человеческом обличии. Астартес в доспехе VII модели был хорошо защищен, и сохранял свою смертельную для врагов скорость - терминаторская броня делала носящего ее практически неуязвимым... за счет потери в быстроте движений.
Своим опытом и непревзойденным боевым искусством этот воин превосходил терминаторов-ветеранов из ордена Ультрамаринов, пожалуй, настолько же, насколько эти терминаторы превосходили самого Уриэля. Находиться в присутствии этого воина - даже в качестве пленника - было великой честью.
Леодегарий снял шлем, и Уриэль увидел его лицо - оно казалось изваянным рукой искусного скульптора и походило на лики ангелов безукоризненной правильностью черт. Серебристые брови подчеркивали чистую синеву глаз, а белые волосы поднимались надо лбом коротким "ирокезом". Физическое совершенство воина несомненно отражало незапятнанность его души - своей безупречной красотой Серый Рыцарь напомнил Уриэлю Астартес из Ордена Кровавых Ангелов.
За Леодегарием следовала группа аколитов в длинных одеяниях с закрывающими лица капюшонами. Один из них читал что-то по огромной книге, лежавшей на аналое, укрепленном на сгорбленной спине ползущего перед ним карлика, второй нес серебряную курильницу в виде аквилы, из которой поднимался дымок благовоний. Другие несли на бархатных подушках различные предметы - некоторые из них выглядели как орудия пыток, назначения других Уриэль не мог понять.